Александр Чучелов: от первого лица

Александр Дмитриевич Чучелов – человек, который принес нашей стране первую олимпийскую медаль в классе Финн – серебряную, уступив только знаменитому Паулю Эльвстрему. Но это не единственная и, наверное, не самая главная его заслуга. Мало кто знает, но Александру Дмириевичу мы обязаны еще и тем, что благодаря ему выросли еще целое поколение молодых талантливых гонщиков, которые также принесли России медали Первенств Европы и Олимпийских Игр. Представляем вашему вниманию его  интервью и интервью от тех гонщиков, которые выросли благодаря его поддержке – двукратного Чемпиона Мира, призера Олимпийских Игр-1972 в классе Финн Виктора Потапова и члена сборной СССР Валерия Заковоротного.

Записали Владимир Потресов, Василий Кравченко. Полную версию смотрите в журнале "Календарь Финниста 2012-2013"

ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА.

Родился я в Таллинне в большой спортивной семье, где все мужчины занимались парусным спортом, в том числе буерным. Мой дядя, брат отца, Андрей Чучелов был яхтсменом профессиональным, из-за чего не был допущен к участию в Олимпийских играх 1928 года, – там выступали только любители. Мой отец ходил на яхтах вместе с Андреем, и они занимали неплохие места в гонках. Ходил под парусами и другой брат отца, Николай Чучелов, который был к тому же и многократным чемпионом Эстонии по велоспорту. Все они играли в футбол и входили в сборную Эстонии.

Парусным спортом я начал заниматься после войны, еще в детстве. В яхт-клуб меня привел отец Дмитрий Александрович. Тогда в Эстонии было всего три яхты, полученные по репарации. Начал гоняться на яхтах классов «Ёрш», «Олимпик» и других одиночках. Позже пересел на «Финн».

В сборную страны я попал в 1954 году, когда на Чемпионате Союза занял шестое место. Тогда у меня были сильные конкуренты: Юрий Шаврин, Александр Чумаков, Евгений Кузнецов, Ян Сунь, Валентин Манкин, Игорь Москвин. В следующем году я дрался с ними за путевку на Олимпиаду в Мельбурн, но в Австралию отправили Юрия Шаврина.

Через четыре года удалось взять реванш. Тогда в классе «Финн» чемпионаты мира не проводились, заменял их «Золотой кубок», – очень престижная регата, собиравшая более сотни участников. Первый раз я попал на «Золотой кубок» в 1959 году.

Нужно особо надо сказать о нашей материальной части, а от нее в парусном спорте зависит очень многое. Наши мачты на три килограмма превышали норму, поскольку изготавливались в обычном серийном производстве. Полотнище паруса не достигало нормальной ширины. Вместе с Евгением Кузнецовым из Ленинграда – позже, на Олимпиаде в Неаполе, он, являясь запасным в сборной СССР, стал самым большим моим помощником, – мы пришили к полотнищу кусок ткани, на котором виднелись разметки паруса другого класса. После гонок одна западная газета писала: «Приехал какой-то Чучелов и на очень старом парусе пришел первым».

Отбор на Олимпиады проводился по результатам многих международных соревнований и гонок на первенство Советского Союза. На следующий год старший тренер сборной Лавров поверил в мои силы и перед Олимпиадой включил в сборную команду. Этому способствовало и то, что перед этим я выиграл еще и Варнемюндскую регату.

Главным моим соперником на обеих моих Олимпиадах был многократный победитель мировых первенств и Олимпиад Пауль Эльвстрем. Обычно перед гонками мы выходили на тренировки в море и, как правило, все настраивались по Эльвстрему. Во время Олимпиады дули тихие и средние ветра. Гонки проводились с двумя выходными днями, это было очень непривычно и сбивало настрой на борьбу, поскольку мы привыкли, что в нашей стране гонки проводились непрерывно.

На Олимпиаде 1960 года в Неаполитанском заливе я лишь чуть-чуть уступил легендарному датчанину – обладателю четырех золотых медалей на Олимпийских играх. Тогда я завоевал серебряную медаль в очень упорной борьбе, и считаю это большой удачей.

Швертботы «Финн» нам предоставляла страна-устроительница, все они были построены на одной итальянской верфи. Лодки разыгрывались между рулевыми по жребию. Известно, что парусный спорт – сложный в техническом отношении, поэтому большое значение имело то, что ходовые качества яхт были у всех примерно одинаковые.

На старт в Неаполе вышло 35 яхтсменов. Первая гонка сложилась для меня неудачно – у меня был фальстарт, и финишировал я только седьмым. Зато вторую гонку выиграл. В этот день я оставил позади Нелиса (Бельгия), Конрада (Бразилия), Стреттона (Великобритания). Эльвстрем был только пятым. Вот результаты моих гонок: 7, 1, 2, 10, 17, 2, 8. При общем подсчете очков результат самой плохой гонки выкидывался. Претендентов на медали было много, поэтому борьба была очень острой.

Меня иногда спрашивают, оказывало ли на меня давление руководство олимпийской сборной? Отвечу так: никакого давления никто и никогда на меня не оказывал, причем, даже если бы и оказывали, считаю: результат соревнований предсказать невозможно. Конечно, выезжать за рубеж тогда было всем непросто, посылали только тех, кто показывал стабильные отличные результаты на отборочных соревнованиях, проведенных в СССР, а среди выдающихся «финнистов» были такие корифеи, как Юрий Шаврин, Евгений Кузнецов, Валентин Манкин. Новая материальная часть доставалась в первую очередь победителю соревнований. Кроме того, члены сборной СССР получали стипендии. Никакой специальной яхтенной амуниции не было – обходились своей одеждой.

Неизгладимое впечатление оставило открытие Олимпиады в Риме. Запомнилась Олимпиада и экскурсией всей нашей команды в выходной на развалины Помпеи. Там же произошел тогда забавный случай. В Неаполе, в день награждения, я опоздал на автобус и на церемонию закрытия регаты пошел пешком. Однако дорога оказалась очень длинной и, подходя к месту церемонии, я услышал как называют фамилию. Видя, что меня нигде нет, представитель нашей делегации И.П. Лавров понял, что получать медаль за меня придется ему. На полдороги он оглянулся и, увидев меня, идущего с другой стороны площади, вернулся на место. Мне же торжественно вручили серебряную награду.

Вообще в классе «Финн» гоняются личности целеустремленные, отдающие все силы и знания ради победы. Этот класс сделал меня настоящим гонщиком, умеющим побеждать в борьбе и чувствовать себя сильным.

Завершив гонки в классе «Финн», я участвовал в соревнованиях других классов, в том числе выиграл три Чемпионата Союза и тринадцать Всесоюзных регат на «Солинге».

Гоняться закончил в 1976 году и вначале занялся тренерской работой. В 1983 году под моим руководством сборная Эстонии выиграла Спартакиаду народов СССР.

Будучи еще гонщиком, занялся конструированием и пошивом парусов. В свое время я окончил кораблестроительный факультет Таллиннского Политехнического института, работал конструктором на Таллиннской спортивной судоверфи, где начал конструировать мачты и паруса. Из серийных «Финнов» мне приходилось строить гоночные лодки. При этом все нужно было переделывать своими руками. В конце концов, и паруса у нас стали получаться неплохие. Позже, в середине 1980-х, открыл свою мастерскую. На моих парусах гонщики разных  классов не раз становились чемпионами мира и чемпионами Европы. Нынче я пенсионер, в гонках уже не участвую и иногда выхожу в море на своей яхте.

Я всегда считал и считаю, что яхтсмены – это не только соперники, но и товарищи. Так оно всегда и было на протяжении всей моей спортивной жизни. Поэтому всем, кто обращался ко мне за помощью или советом, я подсказывал, помогал, делал. А поскольку «Финн» оставался всю жизнь любимым классом, то и финнистам – Виктору Потапову, Андрею Балашову и другим помогал с особым удовольствием.

Парусный спорт во многом напоминает шахматы, столько же в нем существенных неопределенностей, однако помимо умственных напряжений от тебя требуется еще и физическая сила, и технические знания, и интуиция. Класс «Финн» – это одиночка, за результат отвечаешь только ты сам, и это накладывает на тебя особую ответственность.  А чтобы добиться хороших результатов в классе «Финн», надо знать возможности этого класса и уметь воспользоваться ими; детально изучить каждую мелочь в конструкции корпуса, паруса, оснастки и научиться управлять лодкой в любых условиях.

И вообще очень любить парус.

Всем желаю крепкого здоровья, быть целеустремленными и побеждать на соревнованиях. Попутного ветра и семь футов под килем.

Подверстка 1:

Виктор Потапов (бронзовый призер ОИ-1972 в классе Финн): на Чучеловских парусах наши юноши впервые выиграли Чемпионат Европы

Александр Дмитриевич Чучелов, яхт-клуб Калев, постоянно проживает в Таллинне; потомственный корабел – дядя и дед Андрей были судостроителями.

На 17-е Олимпийские игры в Риме отобрался ленинградец Евгений Павлович Кузнецов, но он уступил место Александру Чучелову, а сам остался в запасе.

Евгений Павлович был замечательный «рукастый» человек, который создал Александру комфортные условия на той Олимпиаде. Позже в 1967 году на Балтийской регате в Таллинне Евгений Павлович Кузнецов при температуре воды  семь градусов и 8-балльном ветре спас меня. В тот день Демин, финнист из Москвы, замерз, и его вынесло на берег уже мертвого.

Первое знакомство с Александром Чучеловым у меня состоялось на международной регате «Дружба» в Одессе. Там происходил отбор на Чемпионат Мира. Из-за погодных условий оставшиеся гонки перенесли в лиман. Я тогда гонялся на тряпочных парусах, в то время как иностранцы и наши мастера ходили под дакроном. В одной из гонок я оказался в лидерах и попал между Чучеловым и Манкиным. Первым меня «проутюжил» Манкин, сделав при этом поворот «на морде» и крепко рыкнув на меня. Я шел правым галсом. Ну, думаю: за что, что я сделал такого? Сам не знаю. Через некоторое время я оказался под Чучеловым. Он обернулся и сказал: «Мальчик,  извини – не видел». Представляете – призер Олимпийских игр извинился перед пацаном под тряпкой! После этого случая я стал боготворить его.

И не напрасно!

Когда начал ходить на «финне», я весил 64 килограмма. Чтобы добавить вес, надевал на себя мокрые ватники, из-за которых чуть не утонул. На регате «Дружба» я порвал ремни, и если бы не 2-х метровый братушка-югослав, который меня вытащил, я бы утонул в двух ватниках. Чтобы гоняться на равных со 100-килограммовыми финнистами, мне надо было находиться в постоянном поиске. С полными курсами я разобрался довольно-таки быстро, а вот с техникой и, тем более, с такими парусами… Я изнасиловал всех, от кого мог хоть что-то почерпнуть.

И вот тут самую большую помощь мне, безусловно, оказал Александр Дмитриевич. Во-первых, он восторгался – как я с таким весом мог так выступать на «финне».

Фирменные паруса были тогда, в основном, у Манкина. Позже он организовал школу финнистов в Киеве, и импортная материальная часть от него уходила, как правило, туда.

А Чучелов, работая на Таллинской экспериментальной судоверфи, где он после неудачной Токийской олимпиады занялся пошивом парусов, взял курс, с целью поэкспериментировать, на молодежь: Заковоротного, Балашова и меня.

Шура – так все звали Александр Дмитриевича – не засиживался в мастерской, а выезжал на соревнования, выступал в классе «5,5», «Соллинг».

Я и Балашов выступали за «Труд», Заковоротный – за «Водник», эти профсоюзные команды имели возможность приобретать новые паруса в Таллинне.

Руководитель профсоюзной команды Александр Александрович Чумаков считал, что до импортной материальной части нам не дотянуться и не достучаться. Поэтому ориентир был сделан на отечественную матчасть. В ее создании Александр Дмитриевич достиг высокого результата: на его парусах наши юноши впервые выиграли Чемпионат Европы. Первым был Виталий Зарослов. Я полностью на отечественной матчасти вышел в лидеры сборной.

А вот еще один пример высокого класса парусов Александра Дмитриевича: Роллану Бердашу из Риги купили «финн» «Раулдаши», который поступил с двумя парусами. Я ему говорю: «Ролли, какой шикарный «телевизор» в парусе! Но для скорости нужен Чучеловский парус». Ролли был легковес и «обделался» в двух гонках – он встал. Хитрый латыш понял, что я говорю правду, взял у меня экспериментальный парус и пришел первым. Сразу после гонок он направил главного тренера Латвии к Чучелову на верфь за парусом.

После Олимпиады я перешел в класс «470», а Ролли в течение двух лет продолжал лидировать в сборной на «финне». Он был «невыездной», но оставался лидером в сборной.

В 1972 году на 20-й олимпиаде в Германии Чучелов был запасным. В основном он, естественно, болел за «финн», то есть за меня. Я тогда весил 73 килограмма.

Фото 1. Мы с Шурой колдуем с олимпийским парусом, предоставленным организаторами.  По скрипу его зубов было понятно недовольство парусом, с чем я был полностью согласен. Надо было что-то придумывать. Он научил меня ходить «через не могу», то есть «на зубах».

На той Олимпиаде ввели металлическую мачту, а мы додумались…. до бронзовой медали. Практически все гонки я был в лидерах. Перед последней собирался «сходить по-своему», но Шура сказал: «Сначала завоюй медаль, а потом…»  В общем, пришлось последнюю гонку идти по конкурентам. А так хотелось рискнуть. Шура тогда удержал бронзу. Этого мне, кстати, не хватило на следующей олимпиаде, где я упустил медаль.

Фото 2 – В Мюнхене перед парадом открытия Олимпиады в олимпийской деревне. Справа налево: стоит Рудольф Гренн – руководитель парусной делегации, Александр Чучелов, Александр Чумаков – мой тренер, переводчик и Виктор Потапов.

Фото 3 – «финны» на старте Балтийской регаты 1966-го года в Таллинне. В такой толпе ориентироваться непросто. Мне здесь удалось занять второе место.

Подверстка 2

Валерий Заковоротный: Александра Дмитриевича Чучелова отличает удивительная скромность, чуткость и аналитический ум.

Мое знакомство с Александром Чучеловым связано было с тем, что базу подготовки сборной СССР выбрали во Владивостоке. Здесь у нас бывали Тимир Алексеевич Пинегин и Федор Шутков – олимпийские чемпионы 1960 года в Неаполе. Приехал и Александр Дмитриевич Чучелов, которому тогда было 32 года, и Валентин Григорьевич Манкин. Манкин тогда проиграл отбор, и Чучелов выступал за сборную Советского Союза.

Помню потрясающее впечатление, когда мы впервые увидели «финн» фирмы «Эльвстрем» белого цвета под дакроновыми парусами той же фирмы, когда Чучелов и Манкин ходили по акватории Амурского залива! У нас-то у всех были тряпочные, хлопчатобумажные, паруса, мы не представляли себе, что такое «дакрон».

Вот тогда волею случая я познакомился с Александром Дмитриевичем Чучеловым. Когда были сильные ветра, они уходили с Манкиным «за горизонт», а когда был слабый ветер, то здесь мы, легковесы, давали им такие бои, которые они надолго запомнили. По слабому ветру одну гонку выиграл Виталик Пельнштейн, и я выиграл одну гонку – было очень здорово состязаться с олимпийцами. Тем более, тогда еще не существовало понятия «пампинга», а мы уже работали – «насасывали» парусами.

Что отличает Александра Дмитриевича от остальных? Его удивительная скромность, чуткость и аналитический ум. Насколько скрупулезно подходит он ко всем проблемам!

Прав Виктор Потапов, который в своей статье говорит, что Чучелов делал основной акцент на молодежь. Все паруса, которые, как экспериментальные, готовил на Таллиннской верфи, он отдавал Балашову, Потапову, Заковоротному. И мы втроем фактически составляли конкуренцию таким асам, как Виктор Козлов, Виктор Гурьянов, Голубков, и очень здорово ходили. Поскольку все мы были практически одногодки: я – 1945 года рождения, Андрей Балашов – 1946-го, а Виктор Потапов – 1947-го, то составляли основной молодежный костяк, который по-своему относился к гонкам.

Александр Дмитриевич в 1965 году в Таганроге (еще мы тогда гонялись под тряпочными парусами) обратил на меня внимание и предрекал, что я буду в сборной Советского Союза. К тому времени я уже два раза выиграл зону Дальнего Востока и Сибири.

 Юра Дегтярев, будучи в Новосибирске, дважды приезжал сюда и показывал такие элементы откренивания, которые не были нам доступны (он висел на парашютных стропах, да и все такое…). А Александр Дмитриевич это подмечал.

Александр Дмитриевич был тогда очень уважаемый человек, особенно молодежью. Наша плеяда молодых фактически дала толчок развитию класса «финн». Старики «отстреливались», а мы наступали. И были тогда такие случаи, когда мы уже «проседали» – защищали дипломы (это значило – не поехать на «Балтику» и пропустить зачетную регату, стало быть, автоматически выбыть из Сборной Советского Союза: зачетными были три четверти гонок), а Александр Дмитриевич помогал. Помню такой случай в 1971 году. Он мне говорит: «Не переживай! Езжай – получай диплом корабела, и приедешь – я тебе дам такой парус, с которым ты всех пройдешь!» И действительно: перед Кильской регатой я на отборочных гонках на его парусах пришел три раза первым! Там все сборники хватались за голову: «Опять Заковоротный попадает в сборную Советского Союза».

Это все – Александр Дмитриевич.

И вот Потапов говорит про регату 1967 года со штормовыми ветрами – та «Балтика» вообще ревущая была: Демин утонул, сам Виктор чуть не погиб – его Евгений Павлович Кузнецов спас; он в телогрейке был, его через скулу перевернуло, это как раз тот случай, который он описывает. А мы гонялись тогда очень здорово – на одном дыхании, и Александр Дмитриевич нас очень поддерживал. У меня не было лодки. А он говорил: «Приезжай, вот тебе экспериментальная лодка – «финн» №784. У него скулы выбраны – будет идти на полном курсе как подводная лодка – полметра над палубой будет воды. Но зато ты в лавировку здорово пойдешь. Я в Пирита переворачиваюсь после гонки, когда Бердаш «флагом» (развязал узел, выпустил шкоты, отпустив паруса) шел, сидя на корме, и как флюгер, в Пирита зашел. А меня вместе с Борулькой – украинцем, который сделал 6 поворотов «фордевинд» на одной волне на «Летучем Голландце», как баскетбольный мяч, закинуло в  Кихнуень – в эту впадину, и я два с половиной часа проталкивал новенький экспериментальный «финн» в Пирита, чтобы его не дай бог не разбить. Когда эстонцы вытащили лодку, я уже был никакой, но «финн» спас. На что Александр Дмитриевич сказал: «Ну, ты даешь, елки палки! Сам чуть не погиб, но «финн» спас!»

Вот такие у нас были взаимоотношения.  Я очень рад, что Александр Дмитриевич в полном здравии встречает свой 80-летний юбилей, и очень хорошо, что «Ассоциация яхт класса Финн» решила отметить выдающегося финниста, который многим дал дорогу в сборную Советского Союза (тогда не было градации – мы все были как одна семья), и благодаря  усилиям которого у нас столько олимпийских медалей в классе Финн. Конечно, обидно, что мы упустили эти традиции – англичане, американцы, хорваты с французами и испанцами это дело подмяли под себя, но я думаю, что с таким отношением и рвением, как это делает у нас «Ассоциация яхт класса Финн», если мы так будем развиваться, мы свои позиции восстановим.

Про Александра Дмитриевича могу еще сказать следующее: трудно что-либо добавить к словам Виктора Потапова, но нас – Балашова, Потапова и Заковоротного, – конечно, создал и поддержал он, будучи в экспериментальной верфи конструктором парусов. Ведь у нас не было тогда возможности иметь хорошие паруса. Вот и Зарослов тогда пробился, и молодежь – она, конечно, была поддержана чутким отношением мастера.

Желаю здоровья, удачи, долгих лет жизни, и хочется, чтобы Вы, Александр Дмитриевич, были почетным гостем соревнований Open Russian, которые состоятся и в этом году, и в следующем. Потому что Вы нас создали, и мы должны встретиться и поблагодарить Вас за Вашу выдающуюся деятельность.